Люди | История поселка Дудергоф, Можайский, Нагорный. Интересные статьи, фото галерея, видео архив

Известно, что король Швеции Густав II Адольф, являясь главным „протестантским государем» Европы, следовал политике активного распространения этого вероучения (она была для него неотъемлемой от задач освоения и развития завоеванных земель). Поэтому, пожаловав эти земли своему сподвижнику я учителю Юхану Шютте, Густав II не сомневался, что его начинания будут проводиться здесь в жизнь. Юхану Шютте был присвоен титул барона Дудергофского. Дудергофское баронство подчинялось в административном отношении ноте бургскому губернатору. Местность Дудергофа привлекала внимание Петра I.

Известны письма, отправленные Петром I из Дудергофа. Одно из них были адресовано А. Д. Меншикову и датировано 1 декабря 1707 года. „Еще Вас поздравляю подлинно жилою свинцового, в которой есть и серебро, которую жилу я сам видел и своими руками ломал и пробовал… Еще посылаем здешний сыр; дай Боже, Вам употреблять во здравие»(21, с.198). Одновременно здесь производились геологические изыскания: в 1708 году сюда был направлен рудокопных дел мастер Иоганн Фридрих Блиер, „дабы у прииска руд работать в Дудергофе».

Петр I ценил не только уникальные возможности местности около Дудергофских гор, но и ее стратегическое значение как узла дорог на Колывань (Ревель) и Курляндию, проходивших впоследствии через Братошинскую и Коломенские слободы .

В 1709 году в долине реки Дудергофки царь начал освоение свободных земель, выбрав место для бумажной мельницы и положив начало известнейшей и России и за ее пределами мануфактуре.

В сопровождении двора царь неоднократно выезжал в Дудергоф, чтобы покататься на санях с крутых склонов Вороньей горы.

В первой трети XVIII века происходит обособление Дудергофа от его северной зоны, здесь на террасе глинта вдоль дороги на Нарву возникает Красное Село с деревянным императорским дворцом и православной церковью.

Дудергоф вместе с близко расположенными деревнями в 1826 году был подарен императрице Александре Федоровне. С этих пор он стал для Николая I своеобразным „оазисом» домашнего уюта.